gohr2

Последняя суббота сентября выдалась на редкость тёплой и солнечной. Стерильно белые облака степенно проплывали друг за другом, старательно огибая остывающее светило, чтобы ни один его луч не пропал зря и благополучно добрался до места назначения. Красавицы берёзы грациозно встряхивали своими изысканными причёсками с уже появившимися в них золотыми локонами – подарком начинающейся осени. Клёны, пока ещё зелёные, замерли в неподвижном ожидании, чтобы вскоре взорваться фейерверком красок. Всеобщий покой и эйфорию нарушали только птицы, которые по традиции готовились устроить уходящему лету дальние проводы и, собираясь в дорогу, скандально и гомонливо решали организационные вопросы.

Дома шла большая уборка. Предложение помощи в ней со стороны мужчин было решительно отвергнуто, и всех их безжалостно изгнали гулять на улицу, ссылаясь на хорошую погоду, хотя истинная причина заключалась в том, что их помощь обычно имела крайне вредоносный характер.

Саша расположился в парке на освещённой солнцем скамейке и пребывал в состоянии полной расслабленности. С недавних пор безошибочным индикатором его хорошего самочувствия и умиротворённости являлось едва уловимое жжение в мозгу, казавшееся даже приятным, но которое сразу исчезало при умственной или физической нагрузке, а тем более – при недомогании.

В песочнице копошилась яркоцветная ребятня. Девочки при помощи формочек вылепливали песочное – в прямом смысле слова – печенье и скармливали его своим многочисленным деткам: куклам, мишкам и зайчикам, которые, несмотря на их разнокалиберность, обладали одинаково чудовищным аппетитом. Время от времени какая-нибудь из юных мамаш решалась сама отведать созданные ею деликатесы, и тогда уже настоящей маме приходилось браться за дело и очищать удивлённо открытый ротик от остатков явно неподходящего лакомства.

Мальчишки проявляли большую практичность. Старший сын принял на себя функции генподрядчика в строительстве сразу целого города, а младшему выпала обязанность бесперебойной доставки стройматериалов к месту проведения работ, с чем он успешно справлялся, так как использовал для этой цели самосвал, обладавший просто фантастической проходимостью.

– Сгоняем? – услышал Саша над самым ухом.

Он поднял голову. Прямо перед ним, загородив солнце, стоял пожилой мужчина, можно сказать – старик, с перекинутой через руку курткой-штормовкой и шахматной доской под мышкой.

– Сгоняем? – повторил он вопрос и выразительно постучал пальцем по шахматной доске.

– Э... да я... – Саша немного замялся, – не слишком уж силён... и давно не играл...

– Вот и сыграете, а заодно научитесь, – назидательно сказал старик.

Восприняв слова Ракитина как безусловное согласие, он уселся напротив, деловито раскрыл доску, высыпал фигуры и стал быстро их расставлять. Покончив с этим, он спрятал в ладонях белую и чёрную пешки и вытянул кулаки вперёд.

– В какой?

Саша хлопнул по правой руке.

– Ваши белые, – объявил старик и повернул доску на сто восемьдесять градусов. – Начинайте!

Предложить совершенно незнакомому человеку сыграть партию – другую в шахматы было в парке самым обычным делом. Шахматные баталии происходили здесь ежедневно, в любое время года и, практически, при любой погоде. Каждый желающий, независимо от возраста и уровня квалификации, без труда мог найти себе подходящего партнёра. Обычно поединки начинались вечером после работы и продолжались до самой темноты. В выходные дни шахматисты собирались раньше, но сейчас, утром, время было неурочное даже для субботы. Потому-то в поисках противника престарелый Капабланка и добрёл до самой песочницы, где шахматистов отродясь не бывало, ибо играли они совсем в другом месте.

К шахматам Ракитин относился достаточно спокойно, можно сказать – равнодушно, оценивая свои способности как весьма скромные. В школьные годы он участвовал в шахматных турнирах, однако особых успехов не добился, хотя знатоки, наблюдавшие за его игрой, говорили, что из него может получиться неплохой шахматист, надо только работать. Но знатоки, как известно, для того и созданы, чтобы давать людям ненужные советы. Саша начал было изучать шахматную литературу, прочитал теорию дебютов, но дальше этого дело не пошло. Он быстро понял, что даже при хороших способностях путь к настоящему мастерству слишком долог и тернист, требует немалого самоотречения, а шахматы, всё-таки, – не более чем игра, развлечение, и тратить на них уйму сил и времени, а тем паче превращать в профессию – вряд ли разумно. К тому же, в жизни есть много других занятий, не менее привлекательных. Спортивная борьба, например. Поэтому весь его интерес к этой старинной и мудрой игре сводился лишь к эпизодическому решению этюдов и задач, публикуемых в журналах, да нечастым партиям с друзьями.

За шахматную доску Саша, действительно, давно не садился, поэтому не мог поначалу как следует сосредоточиться. Но каким-то чудом ему удалось почти сразу выиграть коня, две пешки, а затем и ладью. Противник проявил себя опытным бойцом, защищался цепко и изобретательно, так что Саше, несмотря на огромное материальное преимущество, стоило немалых трудов довести партию до победы.

– Случайность, – безапелляционно изрёк старик и снова расставил начальную позицию. – Поехали!

Ко второй партии Ракитин отнёсся более серьёзно: тщательно обдумывал каждый ход, вспоминал теорию, просчитывал варианты. Но к середине игры неожиданно попал в трудное положение, из которого не знал как выбраться.

– Меньше думайте, – раздалось рядом.

Совет исходил от худощавого мужчины в возрасте около тридцати пяти лет, который, по-видимому, подошёл к играющим ещё во время первой партии. По давно сложившемуся этикету парковых встреч, любой человек имел право наблюдать за игрой, не спрашивая на то разрешения, давать советы общего характера и даже подсказывать, если играющие не возражали.

– Да уж, думать здесь больше не о чем! – Старик потирал руки в предвкушении близкого триумфа.

Саша и сам видел, что дело швах, поэтому стал делать ходы по наитию, не задумываясь о последствиях, лишь бы побыстрее завершить неудавшуюся партию, как вдруг...

– Пат... ничья! – обескураженно пробормотал противник. – Где ж это я промахнулся?

Он с минуту пристально смотрел на шахматную доску, словно взглядом хотел изменить заключительную позицию, но потом снова встрепенулся.

– Ещё одну!

– Пожалуй, хватит, – сказал Саша. Игра ему уже немного наскучила.

– Дайте же отыграться! – В голосе старика чувствовалось недовольство. – Если я выиграю, будет общая ничья.

– Соглашайтесь, бог любит троицу, – поддержал его болельщик. – Но играйте как и в прошлый раз, не думая.

Третья партия закончилась сокрушительным разгромом противника. На любой, самый хитроумный его выпад Ракитин давал молниеносный ответ и на пятнадцатом ходу поставил мат в центре доски.

– Ну, знаете ли, молодой человек, – произнёс старик менторским тоном, – так играть нельзя. Шахматы – это не теннис. Давайте ещё!

– Всё, достаточно! – твёрдо ответил Саша.

– Может быть, вы? – старик с надеждой обратился к мужчине.

– Экий вы ненасытный! – усмехнулся тот. – Нет, я воздержусь. Впрочем, ваши постоянные партнёры, кажется, уже начали собираться.

– Давно пора, – проворчал старик.

Он быстро сложил шахматы и, не попрощавшись, зашагал прочь.

* * *

– Расстроился, – кивнул Саша вслед ушедшему.

– Правильно, – отозвался мужчина. – Если не волнует исход дела, какой смысл вообще за него браться? А ведь он должен был вас победить. Причём, без особых усилий.

– Вы его знаете?

– А вы разве – нет? В молодости он был чемпионом города. Сейчас, конечно, уже не то, но здесь, в парке, он по-прежнему один из самых сильных. Разумеется, он не мог предвидеть, что встретится с таким необычным противником.

– Вы меня имеете ввиду?

– Вас, уважаемый, вас! – Мужчина присел на скамейку и пристально посмотрел на Ракитина. – Вы хоть понимаете, что произошло?

– По-моему, ничего особенного. Сели, сыграли, один выиграл, другой – нет. Обычное дело!

– Оно, конечно, верно, но выиграть можно по-разному. Я подошёл в самом начале первой партии. Вы начали её неуверенно, было видно, что давно не играли. Тем не менее, провели ряд очень тонких манёвров и не оставили противнику шансов даже на ничью. В серьёзном турнире ему уже тогда следовало сдаться. Но потом вы стали надолго задумываться и вместо того, чтобы поставить элементарный мат в три хода, стали делать глупые ходы и провозились гораздо дольше. Во второй партии на вас жалко было смотреть. Вы ничего не видели дальше второго хода, попадали в самые простые ловушки, позволяли противнику творить на доске всё что угодно. Тогда, вспомнив начало первой партии, я и посоветовал вам не думать. Вы послушались и сразу словно преобразились. Провели изумительную по красоте комбинацию и спасли, казалось бы, совершенно безнадёжную партию. Такой этюд с радостью принял бы любой шахматный журнал! Ну а последняя партия... Я ещё до конца не разобрался, но похоже, что вы опровергли один из вариантов староиндийской защиты, который уже много лет считается незыблемым, как теорема Пифагора.

– Что-то вы не то говорите! – Саша недоверчиво смотрел на собеседника. – Манёвры, комбинация, опровержение... Да я во время игры ни о чём подобном даже не думал!

– Как раз в этом всё и дело! – воскликнул тот. – Потому что когда вы начинаете думать, у вас ничего не получается. У вас невероятное, фантастическое шахматное чутьё и в то же время – полное отсутствие шахматного мышления! Я когда-то читал о таком явлении, но не поверил, посчитал, что этого не может быть. И вот сегодня вы доказали, что может.

– Может, не может... Какая разница! – Саша пожал плечами. – Мне это совершенно безразлично. Шахматы не моя стихия, для меня они – просто развлечение. Одно из многих. Да и сами вы – так ли уж хорошо во всём этом разбираетесь?

– Вижу, пришла пора познакомиться, – сказал мужчина. – Не возражаете?

– Почему бы нет? Ракитин Александр... Иванович.

– Шульга Иван Александрович, – мужчина улыбнулся. – Оказывается, по имени-отчеству мы антиподы, тёзки наоборот.

– Бывает, – в свою очередь улыбнулся Саша.

Мужчины пожали друг другу руки.

Так вот, Александр Иванович, – продолжал Шульга, – чтобы вы знали, с кем имеете дело, скажу, что в моей жизни шахматы занимают важное место, я занимаюсь этим давно и серьёзно. В настоящее время мой официальный статус – международный мастер.

– Шульга... – Саша примолк, вспоминая. – Не тот ли вы Шульга, который составляет шахматные задачи?

– И это – тоже. Я ещё мастер ФИДЕ по шахматной композиции.

– Солидные активы! Ну а я – просто любитель.

– Просто, просто... Не так с вами просто, – задумчиво произнёс Шульга. – Вот что!.Хочу предложить вам одну штуку. Нечто вроде эксперимента. Не беспокойтесь, это связано с шахматами и, думаю, вас сильно не затруднит... Кстати, не перейти ли нам на «ты»? Разница в возрасте у нас небольшая, а так – проще...

– Согласен. Саша.

– Иван. Можно Ваня, но Иван – лучше. Впрочем, как хотите.

– Иван – так Иван. Ничего не имею против.

Парни пожали руки ещё раз.

– Так что у тебя за эксперимент? – спросил Саша.

– Погоди, сначала разминка.

Шульга достал из кармана несколько листков бумаги, на которых были напечатаны шахматные диаграммы и протянул их Ракитину.

– Вот десять позиций. Для каждой нужно указать лучший ход. Время обдумывания неограничено. Но тебе я рекомендую написать их сразу. С шахматной нотацией ты, надеюсь, знаком?

– Со способом записи ходов? Разумеется! Как бы я без этого мог решать твои задачи?

– Ах да, конечно! Ну что, берёшься?

– Попробую.

Саша взял первую диаграмму и стал внимательно её рассматривать.

– Па-па, пи-пи!

К скамейке приближался самый младший Ракитин, неся в охапке свой замечательный самосвал. Пришлось отложить листок в сторону и заняться малышом.

– Э, дружок, по-моему, ты уже ничего не хочешь.

Старший сын стоял поодаль и виновато улыбался.

– Ладно, пошли домой. Сейчас нам устроят... Со всеми «пи-пи» случится!

Саша поднял карапуза, который немедленно воспользовался ситуацией и припарковал автомобиль на носу отца, взял старшего сына за руку и обернулся к Шульге.

– Извини, Иван, у нас тут, как видишь, дела поважнее.

– Понимаю, сам через это прошёл, – посочувствовал Шульга. – У меня – дочка. Правда, уже большая, в пятом классе. Ты вот что, возьми-ка мой телефон.

Он оторвал клочок бумаги и стал записывать номер, но карандаш сломался.

– А, чёрт! Ну ничего, найдёшь в телефонной книге.Среди Иванов я – первый.

– Папа, а почему дядя ругается и ломает карандаш? Он глупый? – донёсся удаляющийся детский голосок.

Мастер международного класса по шахматам от неожиданности разинул рот и обескураженно почесал затылок.

«Горный хрусталь»:

Глава 2