gohr13

– Гражданин Ракитин? Российское консульство, Верховский. Вам надлежит прибыть к нам для сверки документов. Адрес – ... Телефон – ... Жду вас в течение часа.

Вот так! Надлежит – и всё, никаких возражений! А то что за десять дней сами не удосужились разобраться с бумагами и спохватились только сегодня, никого не касается. Зачем нападать на Россию, воевать с ней, если она и так погибнет от своего собственного повального разгильдяйства? Хотя... Может, только благодаря ему она и держится?

– Но у меня через полтора часа игра. Я не успею. Где вы были раньше?

– Успеете, это недолго. Мы пришлём за вами машину, а потом отвезём во Дворец сумо.

– Плохо слышно! Алло! Алло!.. Я перезвоню.

Не будь сегодня звонка Шульги, Ракитин немедленно снялся бы с места и отправился в консульство, чтобы побыстрее уладить возникшее там недоразумение и не опоздать на игру. Теперь же он посчитал нелишним проверить своего нового собеседника. Саша набрал только что продиктованный номер и стал ждать ответа.

– Консульство Российской Федерации, – раздался певучий девичий голосок.

– Мне, пожалуйста, Верховского.

– Павел Никанорович! – донеслось из трубки. – Вас!

– Верховский слушает! – голос мужчины был тот же самый.

– Ракитин. Что-то случилось со связью. В общем, машину не надо, сам доберусь. Какие требуются документы?

– Все. Жду!

Вроде чисто. Кроме того, и для девчонки, и для Верховского русский язык – определённо родной. Много ли таких в Японии? Нечего дуть на воду! И всё-таки...

Саша взял забытый Юркой аппарат и снова позвонил в консульство. Ответила та же самая девушка и точно так же позвала Павла Никаноровича. Он уже собирался положить трубку, но к телефону на этот раз подошёл совсем другой человек.

– Я хотел поговорить именно с Верховским, – уточнил Ракитин.

– А я, по-вашему, кто? Пушкин?

Ободряющее начало!

– Это Ракитин. Насчёт сверки документов.

– Ракитин... Ракитин... Шахматист? Гроза японского компьютера? Так тебе же давно пора быть во Дворце сумо! Где ты прохлаждаешься? Я про себя думал, что опаздываю, а тут... С твоими документами полный порядок! Если, конечно, тебе не взбрело в голову поменять фамилию.

– Взбрело поменять пол! Сейчас это входит в моду. Вы, кстати, тоже подумайте!

– Пошёл ты...

Вот уж после таких слов никаких проверок не нужно!

Итак, охота началась. Интересно, расставлены ли флажки? Во время самой игры они, конечно, ничего предпринимать не станут, но до неё... и после...

Путь до Дворца был неблизкий, однако здравый смысл подсказывал, что его следует проделать пешком. Во-первых – всё время на людях, во-вторых – где-то рядом топчется невидимый Петров. В свою очередь, лень предлагала доехать до места на такси со всеми удобствами. Саша не стал особенно напрягаться в выборе варианта, предоставив своим природным задаткам решить спор между собой. Победила лень.

– Поехали! – таксист выглянул в окошко и распахнул заднюю дверь.

– У вас колесо село, а я тяжёлый. Подкачайте! – отказался Ракитин.

Вторая машина показалась ему слишком грязной. В третью вообще нельзя садиться – об этом знает даже самый неопытный детектив-любитель. Минут через пять Саша разглядел в потоке машин старый замызганный лимузин, у которого приспущенным было не одно колесо, а сразу все четыре, но который вполне его устраивал, ибо за рулём сидел знакомый журналист, присутствовавший на первых двух партиях.

– Разве вы ещё не там? – ляпнул парень в качестве приветствия.

Непостижимо, о чём думают люди, когда задают подобные вопросы! Саша деликатно промолчал: как-никак его везут, а он только едет. Но его шофёр, по-видимому, и не ожидал ответа на свой дурацкий вопрос, если даже вовсе не забыл про него в ту же секунду.

– Прибудем через полчаса, – объявил он. – Слишком много машин, всюду пробки. В другое время доехали бы минут за десять.

Насчёт времени парень не ошибся: приехали точно по его расписанию. Над центральным входом во Дворец красовалось огромное белое полотнище, которое сообщало всем умеющим читать иероглифы: «Шахматы родились в Индии, завоевали земной шар, но умерли в Японии». Точь-в-точь как когда-то говорил Шульга. Прилегающая площадь была запружена машинами и людьми, стекающимися с соседних улиц. Кое-где мелькали каски полицейских.

– Сашо! Наконец-то! Я уже стал беспокоиться! Скорее пошли, осталось пять минут!

Юрка, возникший неизвестно откуда, подошёл к машине, взял Ракитина за локоть и повёл к зданию, но не к центральному входу, а к небольшой боковой двери.

– Здесь ближе. Сразу в зал, – ответил он на вопросительный взгляд Саши.

«С таким телохранителем никакие похитители не страшны, – облегчённо подумал Ракитин. – Сейчас они ничего не сделают, во время игры – тем более, а потом нужно будет просто держаться к Юрке поближе. Так что останешься ты, Петров, сегодня без работы».

Они прошли по длинному, освещённому люминесцентными лампами коридору, минуя боковые двери с надписями «Электрощит», «Кондиционеры», «Насосная станция», и через полминуты вышли в уже знакомый огромный зал со спускающимися амфитеатром рядами зрительских кресел.

Когда они взошли на помост, зажглись прожектора и ярким светом залили место предстоящего действа. Раздались аплодисменты. Народу собралось не так уж мало, хотя гораздо меньше, чем могла вместить столь внушительная по размерам аудитория.

Ракитин слегка поклонился зрителям и, оглянувшись, заметил, что Юрка делает то же самое. Ну и нахал! Можно подумать, что именно он здесь главный персонаж!

– Тебя, Сашо, в лицо почти никто не знает, – как бы извиняясь пояснил японец, – поэтому приветствуют меня. Не обижайся, у тебя всё ещё впереди. Постарайся выиграть. Я за тебя болею, ты же знаешь.

– Вижу, шахматы в Японии не слишком популярны, – Саша обвёл глазами полупустой зал. – Или билеты дорогие?

– Вход бесплатный, и мест для парковки тоже хватает. Просто начали слишком рано, не все успели закончить работу. Партия ведь может продлиться пять часов – гораздо дольше чем любой концерт. Не сидеть же здесь до полуночи! Ничего, постепенно подтянутся. Кроме того, игра транслируется по телевидению, по спортивному каналу. Вон камеры, комментаторы в кабине, пресса. В общем, осмотрись, привыкни, а я ненадолго отойду. Непредвиденные осложнения...

Юрка слез с помоста и затерялся среди зрителей. Каким-то он казался мрачным, насупленным. Медвежатина, что ли, с непривычки не пошла впрок?

– Осмотришься тут! – жмурясь от ослепительного сияния прожекторов проворчал Ракитин.

Словно угадав его желание, фонари разом погасли, и из мрака постепенно стал выплывать зрительный зал. Саша огляделся. Установленный посередине помоста шахматный столик с трёх сторон окружали столы для судей, для журналистов, для секунданта и эксперта, а с четвёртой стороны расположилась стойка-бар, скрытая от зрителей шторками. На такой небольшой площадке мебели было явно многовато. Саша коротко поговорил с главным судьёй – немцем – и через минуту с помоста исчезла стойка и стол для журналистов, а сами они отправились в ложу для прессы. Судейский стол заменили на маленький – только для главного судьи. Два его помощника заняли места в первом ряду среди зрителей.

– Стол для эксперта и секунданта тоже уберите. Он тут не нужен, – продолжал распоряжаться Ракитин.

– Я останусь здесь! – лицо эксперта выражало непоколебимое упрямство. – Не вам мной командовать!

– Не тратьте время! Пока вы будете торчать на сцене, я играть не начну! Идите вот... – Саша показал на сидящего в четвёртом ряду Осьминога, возле которого оба места были свободны, – к своему закадычному другу. Надеюсь, не покусаетесь!

Эксперт нехотя сполз с помоста, что-то бубня из ненормативной японской лексики.

Напоследок Ракитин поменял главного судью на японца, проводившего первую партию и доигрывание. И немец, и японец восприняли его требование совершенно равнодушно.

Удовлетворившись результатами своей реформаторской деятельности, Саша сел за шахматный столик и заставил себя расслабиться. В мозгу возникло приятное жжение, о котором в последнее время он уже стал забывать. Главный судья нажал кнопку часов, и отсчёт времени третьей партии начался.

* * *

Первый ход Саша заготовил ещё утром, поэтому сразу поставил белого коня на крайнюю правую вертикаль. Так партию, тем более серьёзную, ответственную, не начинает ни один уважающий себя шахматист. Ход слабый, глупый, противоречащий теории, но вместе с тем – парадоксальный, лишающий противника возможности использовать его богатейшую дебютную коллекцию и вынуждающий немедленно взяться за расчёты, не вспоминать, а думать, изобретать. Как и следовало ожидать, компьютер не нашёл достойного возражения в своей огромной библиотеке и поневоле занялся вычислениями, затратив на них больше минуты. В итоге его чёрный конь прыгнул на ту же вертикаль. Поскольку компьютер теперь не пользовался заранее заготовленными, но в то же время неведомыми, а потому опасными для Ракитина рецептами, его действия становились прогнозируемыми, однако соответствующие расчёты потребовали бы слишком много времени и сил. Сейчас они были ни к чему. Ближайшая Сашина цель заключалась в скорейшем уходе от стандартных конфигураций на доске, хотя бы ценой ухудшения позиции белых. Поэтому следующим ходом он вернул коня на место. Противник после трёх минут размышлений сделал то же самое, не использовав, таким образом, предоставленную ему возможность сразу захватить инициативу. В результате на доске снова создалась исходная позиция, словно не было сделано ни одного хода. Но игру всё же следовало когда-то начать и желательно по разработанной Ракитиным стратегии, а потому он повторил свой первый ход конём.

Среди зрителей раздались смешки и иронические возгласы. Они усилились после того, как компьютер в свою очередь продемонстрировал твёрдость характера и снова отправил коня на край доски. На Сашу посторонний шум не действовал. Несмотря на относительно небольшой опыт шахматных дуэлей, он умел полностью отключаться от внешних помех и сосредоточиваться на предмете своих изысканий. Тем более, что сейчас наступил тот момент, когда нужно было думать.

Двдцать минут, двадцать долгих и трудных минут он искал свой очередной ход, четвёртый по записи и второй по позиции. А когда нашёл – не сразу поверил. Конь опять просился на место! Он уже собрался было поднять фигуру над доской, как вдруг услышал возглас главного судьи:

– Господин Ракитин, погодите!

Пожилой японец стремительно направлялся к шахматному столику.

– Погодите, не трогайте!

– В чём дело? – недовольно спросил Ракитин и опустил руку.

– Я должен сказать... предупредить... Если вы поставите коня обратно, компьютер сделает то же самое. И тогда позиция повторится в третий раз, а это по правилам ФИДЕ – безусловная ничья!

– Ну и что? Ничья тоже результат, и для меня – вполне подходящий!

– Так что ж это будет за партия?! Стоило ли ради четырёх глупых ходов затевать целый спектакль, а вам самому ехать на другой край земли?

– Насчёт спектакля – не знаю, не я его устраивал. А что до меня, то я получаю за ничью семьсот пятьдесят тысяч долларов. Совсем неплохо! В полтора раза больше, чем за победу в первой партии. Вам же известно, что на кону сейчас лежат полтора миллиона!

– Вы их не увидите! За такую игру я платить не намерен! – на помост взбежал эксперт и теперь со злостью выкрикивал слова, подкрепляя их энергичной жестикуляцией. – Будет как во второй партии! По нулям!

– Вы опять здесь! Ну никак не можете усидеть на месте! – Саша откинулся на спинку стула и смотрел на государственного служащего вполне дружелюбно, даже ласково. – И на каком же основании вы собираетесь лишить меня заслуженного гонорара? Снова будете говорить про эксперимент, про необходимость получения данных для дальнейших исследований? Но ведь в моём договоре об этом ничего не сказано! Кроме того, ничья случится после хода компьютера, то есть, он её сделает, а не я!

– Он тоже ничего не получит! – выпалил эксперт.

– Ну, уважаемый, вы уже стали заговариваться! – покачал головой Ракитин. – Возвращайтесь на место и успокойтесь! А потом ещё раз оцените ситуацию и сделайте правильные выводы. Кстати, хочу вам сообщить, что собираюсь отстоять свои полмиллиона за ничью во второй партии. Ихара уже подготовил исковое заявление.

– Никакой японский суд не примет решения в вашу пользу!

– Ещё как примет! А если нет – будет подана кассация в международный арбитраж. Я вам это торжественно обещаю! Правда, не уверен, что конфликт поднимется до такого уровня. Навряд ли благополучная и процветающая Япония захочет стать всеобщим посмешищем из-за подобной ерунды! А теперь – уходите!

Ракитин сделал намеченный ход, переключил часы, после чего сходил к судейскому столику за стулом и поставил его рядом со своим.

– Присядьте, господин судья, – вежливо предложил он. – Я хочу вам кое-что сказать.

– Слушаю, – пожилой японец принял приглашение.

– Вся эта перепалка с экспертом не имела никакого смысла, и ваши опасения также напрасны, – вполголоса заговорил Саша. – Ничьей не будет. Через полторы минуты компьютер пойдёт центральной пешкой на две клетки вперёд.

– Вы уверены? – с сомнением в голосе произнёс судья. – Но ведь точно в такой же позиции он уже ходил конём. Разве что-то изменилось? Исходные данные те же, алгоритм не менялся, значит, по логике, должен быть такой же ответ.

– Изменилось! Тогда он делал второй ход, а сейчас думает над четвёртым. Логика его работы гораздо сложнее, чем вы можете себе представить! Но мне она известна. Поэтому я могу предугадать его дальнейшие действия. Вот! Видите?

Компьютер, словно подслушав разговор, выдвинул указанную Ракитиным пешку в центр доски. Зрители отреагировали на это аплодисментами.

– А я пойду так... Теперь вот так...

– Но вы же сейчас проиграете! – не выдержал судья. – Какие неразумные ходы! Извините...

– Вы правы! Я их делаю только для того, чтобы увести компьютер с проторённых дорог, не дать ему действовать по заранее составленным рецептам.

– Смотрите, доиграетесь! Ваша позиция становится всё хуже и хуже, она уже никуда не годится! Не знаю, как вы сможете выкрутиться.

Главный судья поднялся с места, взял стул и отправился к своему столику.

Позиция на доске, и в самом деле, оставляла желать много лучшего. Но зато она раньше не встречалась ни в одной партии. Теперь Ракитину оставалось лишь доказать, что он просто играет лучше компьютера. Просто! Если бы это не было так сложно! Саша надолго задумался.

Зал безмолствовал. Два спортивных комментатора, сидящие в застеклённой кабине перед микрофонами и ведущие оживлённый репортаж в форме диалога, тоже немного успокоились и, по всей вероятности, развлекали телезрителей и радиослушателей рассказами и шутками на шахматную тему.

Пять минут... десять... тридцать... Тридцать восемь! Комбинация найдена! Через одиннадцать ходов положение выравняется, а дальше будет видно.

Игра оживилась. Компьютер действовал достаточно энергично, зрители не скучали. Ракитин же и вовсе не тратил времени на размышления, так как всё шло в полном соответствии с его расчётами.

Сделав очередной ход, Саша вдруг ощутил какую-то слабость, дискомфорт. Закружилась голова. Воздух стал плотным и вязким, затруднилось дыхание. Откуда-то возник и начал подниматься к горлу комок тошноты. Недомогание стремительно нарастало. Он успел ещё раз переставить фигуру на доске, после чего онемели руки, ноги, и Саша уже не мог ими пошевелить. Потом его бросило в жар, сердце затряслось с удвоенной частотой. Зрители, судья, помост потеряли свои очертания и превратились в цветные пятна, которые в полной тишине плавали перед глазами. В голове что-то резко и больно щёлкнуло, из неё выкатился ослепительно белый шар, немного повисел в воздухе и бесшумно взорвался. Наступила темнота.

– Сашо! Сашо! Что с тобой?! – Верный Юрка стоял рядом и обнимал Ракитина за плечи, обеспокоенно заглядывая ему в лицо. – Ну, наконец-то очнулся! Молодец! А то лежишь и глаза закатил! Я сразу не понял, потом вижу, начал клониться на бок. Еле успел подхватить!

Саша покрутил головой и выпрямился. Действительно, что это с ним? Сердце? Скачок давления? Какой-нибудь спазм? Раньше ничего подобного не бывало! На всякий случай проверил пульс. Обычные шестьдесят ударов, сердце бьётся сильно и ритмично – как всегда! Никаких неприятных ощущений! Настроение хорошее, самочувствие великолепное!

– Спасибо, Юрка! – произнёс он ровным, спокойным голосом. – Это, наверно, медвежатина, я ведь к ней тоже не привык. Возвращайся на место, всё в порядке!

Ракитин посмотрел на доску. Белые и чёрные фигуры замерли в ожидании нового приказа, готовые выполнить его незамедлительно. По предыдущему расчёту стабилизация положения ожидалась через семь ходов, но сейчас он увидел, что то же самое можно сделать и проще, и быстрее. Ход... Второй... Третий...

Неожиданно в зале раздался громкий и дружный смех. Саша поднял голову. Зрители возбуждённо переговаривались, ухмылялись. В кабине за стеклом бесновались комментаторы, что-то наперебой тараторя в микрофоры. Главный судья глядел на него с пренебрежительной иронией.

Вот, оказывается, в чём дело! Противнику удалось заманить Сашу в элементарную ловушку и выиграть слона. Теперь для победы чёрных уже не требовалась вся мощь суперкомпьютера: это без труда смог бы сделать любой достаточно техничный и аккуратный шахматист.

Ракитин поднялся с места и подошёл к судейскому столику.

– Разрешите? – он взял микрофон, по которому объявлялись правила проведения матча.

Судья кивнул.

– Вы ошибаетесь, – сказал Саша и обвёл глазами зал.

Мощные динамики заполнили его голосом громадное помещение Дворца. Все смолкли. Комментаторы, ведущие репортаж, переключили источник звукового сигнала на микрофон Ракитина.

– Вы ошибаетесь, – повторил он, – я не проиграл слона. Компьютер ни в коем случае не должен был его брать. Но он пожадничал! Теперь белая пешка займёт вот эту важнейшую клетку и простоит на ней до конца партии. Компьютер через несколько ходов будет рад отдать за неё целую ладью, а потом и ферзя, но я их не возьму! И на тридцать четвёртом ходу поставлю мат... другой пешкой на поле «эф-шесть»... Да что вы, в самом деле!

Последние его слова потонули в свисте, топоте и издевательском хохоте многотысячной толпы. Шум в зале стоял такой, какого не было на соревнованиях по борьбе даже во время самой жаркой схватки.

– Вопить вы мастера! – взвился Ракитин, не терпевший пренебрежительного к себе отношения. – А вот с сообразительностью у вас, вижу, туговато! Ну что ж, за глупость надо платить! Я готов поспорить с любым из вас, что будет именно так, как я сказал! На тысячу долларов! На сто тысяч! Да хоть на полмиллиона!! Ставлю всё, что у меня есть!!!

«Горный хрусталь»: